В холодном и мрачном Ленинграде 1938 года разворачивается история капитана Фёдора Волконогова, человека, чья жизнь в одночасье превратилась из размеренного существования уважаемого сотрудника органов в отчаянную борьбу за выживание. Оказавшись по ту сторону системы, которой он прежде служил, Волконогов вынужден скрываться от своих бывших сослужиживцев, превратившись из охотника в дичь. Каждая тень на заснеженной улице таит угрозу, каждый звук в ночи может означать приближение конца. Его мир, некогда построенный на вере в незыблемость порядка и справедливости государства, рухнул, оставив после себя лишь леденящий душу страх и всепоглощающее одиночество. Именно в эту самую отчаянную минуту к нему является призрак, видение, которое невозможно списать на игру больного воображения или усталости. Это его недавно расстрелянный коллега, человек, чью судьбу он, возможно, косвенно предопределил. Призрак приносит с собой не просто укор, а страшное пророчество: ад уже ждёт Волконогова, и место среди вечных мук для него приготовлено. Однако в этом леденящем кровь послании заключена и тонкая, почти неуловимая нить надежды. Существует путь к спасению, возможность избежать предрешённой участи. Для этого необходимо искреннее покаяние и, что самое трудное, прощение хотя бы от одного человека, чью жизнь он сломал своим участием в машине репрессий. Это откровение становится отправной точкой для невероятного и мучительного путешествия, которое предпринимает капитан. Его путь – это путь вглубь собственной совести и по следам разрушенных им жизней. Волконогов отправляется на поиски родственников тех, кто стал жертвами системы, соучастником которой он был. Каждая встреча, каждая дверь, в которую он стучится, – это новый шаг в бездну собственной вины. Он видит глаза вдов, слышит тихие вопросы детей, оставшихся без родителей, сталкивается с немой болью стариков, потерявших последнюю опору. Просить прощения у тех, чьё горе он приумножил, оказывается испытанием куда более тяжким, чем любая погоня или допрос. Страх физической расправы меркнет перед леденящим ужасом осуждения в глазах невинно пострадавших. Его путешествие превращается в суд, где он одновременно и подсудимый, и прокурор, и где приговор выносит не государство, а человеческая память и страдание. Сможет ли он найти в себе слова, которые не будут звучать пусто и фальшиво? Сумеет ли среди моря ненависти, страха и отчаяния отыскать тот единственный лучик милосердия, который даровал бы ему не только шанс на иную посмертную участь, но и, возможно, искру искупления в оставшиеся земные дни? Ответ на этот вопрос становится главной драмой его существования, заставляя переосмыслить всю прожитую жизнь в отчаянной попытке обрести прощение там, где, казалось бы, ему не может быть места.